Дедушка мой – Филипп Кириллович, царство ему небесное, несколько дней не дожил до моего рождения – умер при исполнении мужских обязанностей – за столом, выпив и заснув навсегда, не выпуская рюмки из руки! Чувствовал, наверное, что все порты ему пообосцываю! А он брезгун был, и всяческие неудобства не любил. Когда бабушка моя «навязала» ему аж пятнадцать детей ( не все, конечно, выжили),он срочно пошёл на базар – в близлежащий город – Малоярославец, сапоги справлять новые.
…Через два года, бабушка моя, случайно, увидев блеск сапог тех хромовых, взашей погнала дедушку моего в обрат, в деревню Маклино! Небезызвестную, кстати. У Ильфа и Петрова она чётко обозначена, в повествовании про мужика с мешком…
….А деревня та – сказкой для меня была! Полтора километра от станции и – вот он – рай при жизни! Первый дом по ходу - дяди Гаврюши (Гавриила Филипповича), как пройти мимо? Дядька «продвинутый», как сейчас говорят, был, калитка со звонком! Это в деревне-то! Звоню - лай собачий в ответ - басовитый такой и безостановочный! Домофона не было, конечно, но ответ, конкретный, через бревенчатую кладку и забор сразу же чётко усваивался, типа, если родня местная – пошли бы вы далеко-далеко! Не любил дядька мой тёток почему-то, не знаю.
-А, это ты? Заходи, я собаку подержу,- почёсывая пузо в майке, как обычно, молвил дядько, держа на весу страшного кобеля – размером не больше таксы, подрыгивающего ногами на последнем издыхании, -Сидай! Я щас, туточки…
И…являлись взору моему – огромадный окорок и запотевшая чекушка водки! Окорок резался ломтями и плюхался на раскалённую сковородку. -П-ш-ш-ш! – только успевал он намекнуть, как сразу же переворачивался на другой бочок.
- Слухай сюда, - начинал обычный разговор дядька, - Никого не слухай! Они окацапились – все! Только тебя и брата твоего на порог пускаю, вы – наши!
-Какие наши?- думал я, -Вроде – все –наши!
Ан, нет! Дядько чётко делил родню на своих и чужих.
-Нина- это наша, -говорил он про мою маму. – Молодец! Нарожала хохлов от русского, хотя я твоего отца и уважаю! А эти..- намекал он про остальных, - Евреев! Все со шнобелями и пучеглазые! И денег всё время просят!
Конечно, последнее играло главную роль в местных взаимоотношениях, думаю, но дядьке про это лучше было не говорить!
Чекушка быстро заканчивалась, и дядько, слегка поёрзав, но, видимо, учитывая какие-то свои интересы, объявлял: - Посиди тут, я до магазина и обратно!
Здесь начиналось самое интересное! Дядька шёл в "гараж" - навес, крытый рубероидом, и выкатывал оттуда мопед "Верховина". Националист хренов! Это любя сказано. 130кг. водружались на это чудо техники и ехало примерно сто пятьдесят метров до Сельпо, и потом, обратно.
... Далее, только музыка! Дядька срывал, почему-то окантованную рамочкой, скрипку со стены. и..." Кин-дза-да" - близко не стояли! Что там жалкое мычание актёров, здесь конкретный джаз с симфонией "ля - мажор" одновременно исполнялись. Представьте Леонова, только огромадного, у кторого Яковлев сапоги чистит и одновременно бэк-вокал исполняет!
( Продолжение следует)
|
