-Налетело, ёлы! ЗавихрЕло, закрУжило.
Осень, короче. Ничяво нового у жисти-то. Ан, глядь, и зима, потом весна, ёлы, потом..., ну, вобчем, всё как всегда. Суята, понимашь, суятинушка.
А вот ветром-то окоянным яблочки усе ободрало. Да и унесло, то чё плохо лежало куда попало. Пригружать надо было. Ага. Ёлы.
Осень-матушка. Народ ен как банки закручиват. Соседка за машинкой..., ну за ентой, кака сама закручиват, приходила. Они, енти банки-то, (ну не все, конешо) потом постоят постоят в погребках, да и на выброс. На выкинштеин то ись. Помутнеют потому что. Торговать-то не умеем. Стеснительно как-то. Торговать. А бабки вона ничаво. Выберуть трёхлетошные банки-то, што покрасивше, и сидяяяяяяять, лясы точуть. А народ берёть. Снаружи-то - красота. А што снутря-то? А не залести в банку. Не бушь жа дырки ковырять.
Вон в перестроечные-то времена съедали картохи за зиму, аж по 35 мяшков. А щас пяти хватат. Меньше исть чё ли стали? Сумлеваюсь я, однако. Вон рожи-то какие. Килвокалорьями распухли.
Однако, зачем жись-то? Что бы исть! А исть зачем? Праааааавильно. Что бы спать. А спим, что бы на работу... ёлы. Вот, вот.
Однако, исть-то завсегда охота. Иногда аж в животе квакает. Хошь-не-хошь -добывай провизию. Ну а хто добыл - сховать яе надо. Да так, чё бы достать можно было, да и не помёрзло чё бы. Вот и роют люди ямы-то. Погребки называются. Погрябочки. Ох и наковыряли их люди в трудные-то перестроечные. Ох наковыряли. По всем закоулкам. Щас правда меньше стало. Стройками задавили. Засыпали усё нафик. А в тадышные времена-то, дык и не выжили бы без кормильцев-то. На балконе много-ль провианту покладёшь? Да и повымерзнет всё. Ёлы. КлимАт-то - мерзкоконтинентальный.-
* * *
Мужичёк замолчал. Отвернулся. Кряхтя медленно наклонился, открыл замок и стал с трудом поднимать крышку своего кормильца.