- Мне нюжьен отметьк зирол унд тьисячьа, - обратился ко мне немецкий шеф- мастер, вполне сносно объяснявшийся «по — рюски» и добавил: - От сьюда и тьюда! На каждый колонн! Бъес ашипок!»
-Горизонталь! Ферштейн?»
Я грустно посмотрел на свой нивелир марки «Н-З» и покачал головой.
-Нихт! - почему-то сказал я, хотя хотел сказать «Ноу!». В немецком я знаток ещё тот, как в языке Мумбо-юмбо!
-Варум? - сбился на родной немец.
-ИмпосИбль! Аусвайс ноу предусмотрейшен! Цвай-драй -фор миллиметырс!- отрапортовал я и густо покраснел от своих лингвистических способностей.
Тут, конечно, вспомнился немцем «донор — ветер», ещё - « дранг нахт...фатерлянд» и много всего весьма обидного в адрес геодезического потенциала нашей СССР.
А я в то время, в конце 80-х, работал геодезистом на знаменитой когда-то Балабановской экспериментальной фабрике, выпускавшей спички, и всякую древесную жуть в виде, например, отходов от роспуска брёвен на листы для спичечной соломки. Оставшаяся сердцевина охотно скупалась для постройки чего угодно- от туалета до садового небоскрёба в два этажа с мансардой!
Производство было на подъёме, при деньгах и возможностях. Словом, строительство шло полным ходом, как производственное и жилищное, так и плюс подшефное и культурное — в виде овощехранилищ, комплексов, пионерлагерей и т. п. Руководство имело возможности и ...меня, как единственного геодезиста. Имело...всяко.
А с геодезической техникой было негусто: теодолит Т-30, вышеупомянутый Н-3, деревянная рейка и 50-ти метровая ржавеющая лента, как её не протирай!
Немцы появились по контракту с фирмой «Бизон» из ФРГ, поставившей нам технологию и оборудование для производства древесно-волокнистых плит. Этому предшествовала мучительная тягомотина по изготовлению фигурных фундаментов с кучей отверстий в самых непредсказуемых местах.
Не прошло и двух недель, как немецкий ордунг победил вездесквозящую щелястость и головотяпость. Процесс со скрипом, но пошёл. Основное оборудование установилось и остался последний штрих — послепрессовая лента-конвейер, которая должна быть строго горизонтальной, без изломов, тех самых — цвай-фор миллиметырс!
- Гидроуровень?- подумал я и тут же отверг эту мысль, так как знал, что на фабрике отдел снабжения гидроуровень представляет только в виде упавшей, но неразбившейся бутылки водки …
Хотелось немедленно применить высшую математику! На глазах у немца! Взять, например, интеграл, и пульнуть его , как папуас бумеранг! Равнял себя с шеф-мастером по абсолютной величине, составлял разные нецензурные уравнения с тремя известными. Потом, надавил на своё самолюбие «слабом».
-Да неужто я — сдавший в институте на «отл.» механизацию и животноводство вкупе с земпроектом и полевым водоснабжением, не уделаю этого заносчивого баварца?
- А он тимофеевку луговую нюхал? А шурфы почвоведческие копал конвертом на ста гектарах? А на прямых досках весной сдавал зачёт по лыжам в Измайловском парке?
То-то же! - успокоил я себя и стал думать.
...А думать — последнее дело вообще-то! Когда думать перестал пришло оно — озарение!
Если отбросить рейку, значит — устранить ошибки при каждом считывании отсчётов с неё!
Подвёл Пауля — немца так звали, к реперной отметке, где он собственноручно отчиркнул на колонне вожделенные «унд тьисячьа» Она? Он кивнул...
Разбежались: я к нивелиру, Пауль к позе Наполеона. Краем глаза вижу — Пауль, кривя рот, усмехается. Ждёт с минуты на минуту мою сдачу.
- Русские не сдаются! - мысленно пафосно, но хихикунув, произнёс я и стал, регулируя ножками штатива, устанавливать нивелир на риску прочерченную Паулем на колонне. Пауль, чувствую, заёрзал, но виду не показывает.
Добившись нужного положения нивелира, когда отметка четко попала в перекрестие, позвал Пауля и предложил «полукать» по английски, но он понял...
Немая сцена в «Ревизоре»! Конвейер был обречён на прямизну! Без изломов! ФРГ — посрамлена!
- О, русс! О, хитёр! - только и смог выдавить из себя Пауль.
PS Пауль оказался неплохим мужиком, когда отбросил европейские ценности. Коньяку стал предпочитать самогону тетки Власихи...и в геодезию больше не лез!
|
